В судебном процессе по делу о расстрелах на Майдане наступил один из самых важных этапов — допрос правоохранителей.
Корреспондент издания “Фокус” побывала на заседаниях и послушала показания антиснайперов “Альфы”, “Омеги” и Управления государственной охраны.
Дело об убийствах на Майдане слушают в Святошинском районном суде Киева. Обвиняемые — пятеро бывших беркутовцев: Павел Аброськин, Сергей Зинченко, Александр Маринченко, Сергей Тамтура и Олег Воля. В вину им вменяют убийство 48 и ранение 80 человек. Для всех прокуроры требуют максимальное наказание — пожизненное заключение.
Большинство из сидящих на скамье подсудимых стараются меньше говорит, часто ссылаясь на плохую память, мешающую им отвечать на вопросы пятилетней давности. Однако нашелся свидетель, из чьих показан следует, что стреляли именно они.
Свидетель обвинения
Он в маске и скрывает не только свое лицо, но и фамилию. Просит обращаться к нему Александр. Последние семь лет служит в Управлении государственной охраны (УГО) одним из антиснайперов, чья задача — нейтрализация тех, кто владеет искусством меткой стрельбы, маскировки и наблюдения, то есть снайперов.
Утром 20 февраля 2014 года он узнал из новостей, что люди в черной форме с автоматами стреляют в сторону Майдана, есть погибшие. В тот же день Александр и еще трое из его группы получили приказ переодеться и выехать к Кабмину. Ым сообщилы, что на крыше гостиницы “Украина” работает снайпер. “Думайте, чьи приказы выполняете и что вы делаете”, — вспоминает слова вышестоящего руководства перед выездом Александр и уточняет: “Я запомнил это правило”.
У группы было оружие — снайперские винтовки 308-го калибра и пистолеты “Форт-14”. Следствие позже установит, что его не применяли.
Несколько часов четверка добиралась до здания правительства: сначала по заблокированным улицам, после — по подземному переходу из Верховной Рады. “Никто не знал, что нам предстоит делать”, — говорит Александр. Адвокат потерпевших во время событий на Майдане Виталий Тытыч при допросе уточняет, была ли коммуникация с другими подразделениями, использовали ли они огнестрельное оружие? В ответ свидетель сообщает: по рации не общались, а в применении оружия ему не известно. Слышал только от бойцов “Альфы” фразу: “Если будут солдатиков валит, тогда будем валит и мы”.
Когда группа добралась до здания Кабмина, ее привели в комнату на верхнем этаже с окнами, заклеенными темной пленкой. По словам Александра, вести наблюдение из этого помещения было совершенно невозможно.
Когда стало смеркаться, четверке приказали переместиться в АП и в находящийся рядом Дом с химерами. За все это время ни Александр, ни его коллеги так и не увидели в руках протестующих оружия и не обнаружили никаких снайперов, которые якобы находились в отеле “Украина”.
Позиция: отель “Украина”
На следующий день после массовых расстрелов на Майдане в гостинице “Украина” заговорили как о месте вероятной “лежки” снайперов, которые могли стрелять как в протестующих, так и правоохранителей. Особенно эта версия понравилась российским СМИ и защитникам экс-беркутовцев. Они ухватились за нее после выхода в Италии “документального фильма”, в котором мифические грузинские снайперы рассказывают, что их на Майдан пригласила украинская оппозиция. Однако в Генпрокуратуре утверждают: люди с указанными в фильме фамилиями не въезжали на территорию Украины. Более того, по словам Сергея Горбатюка, начальника Управления спецрасследований ГПУ, следственные эксперименты не подтвердили, что из отеля “Украина” стреляли. Суд отказался предоставить слово троим грузинским гражданам, чьи показания предлагали заслушать адвокаты сотрудников “Беркута”.
Вместе с тем следствие установило, что по правоохранителям стреляли неизвестные, находившиеся в здании консерватории. Пулями, прилетевшими оттуда, убиты служащий Внутренних войск Сергей Спича и боец черниговской роты “Беркута” Владимир Зубок. Произошло это между восемью и девятью часами утра. И уже после этого майдановцев начали расстреливать люди в черной форме, расположившиеся на площадке перед Октябрьским дворцом. Первым смертельно ранили Героя Небесной сотни Александра Балюка.
“Я не знал на тот момент о 45 убитых (среди протестующих. — Фокус). И слово “консерватория” тогда не звучало вообще”, — заявил в суде один из альфовцев Андрей. Он же подтвердил: выстрелы слышал, но стрелявших не видел.
“Возникает вопрос: почему во время событий 20 февраля антиснайперов из УГО отправили наблюдать за гостиницей, да еще и определили для них позиции, с которых трудно просматривалась Институтская, не говоря уже о районе вблизи консерватории? Похоже, это было умышленное ограничение их действий”, — говорит адвокат майдановцев Виталий Тытыч.
Перевод стрелок
Все, что происходило в тот день на Майдане и на улице Институтской, фиксировали десятки видеокамер.
Люди с ярко-желтыми повязками на рукаве (судя по всему, это был знак, по которому они опознавали друг друга) появились у Октябрьского дворца примерно в девять утра. Эту группу впоследствии назвали черной ротой “Беркута”. Они открыли огонь по находившимся на Майдане безоружным людям в пластмассовых касках и с деревянными щитами. Один из стрелявших — киевский беркутовец Николай Симисюк. Спустя несколько минут после произведенных им выстрелов из помпового ружья в сторону Майдана он погиб.
После этого в течение двух часов вот пулевых ранен в голову и сердце погибли студенты Назар Войтович и Устим Голоднюк, рок-музыкант Иван Пантелеев, сельский председатель Анатолий Корнеев, историк Богдан Сольчаник и другие Герои Небесной сотни — всего 45 человек. Еще троих майдановцев застрелили ближе к вечеру.
По утверждениям в суде свидетелей, экрану для выбора элемента поблизости не оказалось ни одного правоохранителя, способного предотвратить убийства. “На позиции мы попали только в 11:00. У нас было задание: применять оружие в крайнем случае и лишь против вооруженных людей, которые ведут огонь по мирным участникам акции и силовикам. Стрелять только по конечностям”, — сообщил журналистам спустя несколько дней после расстрелов руководитель спецподразделения по борьбе с терроризмом МВД “Омега” Анатолий Стрельченко. Это же он повторил в суде во время одного из нынешних заседаний.
Однако у адвокатов потерпевших есть основания сомневаться в правдивости его слов. “Сейчас в Святошинском суде Киева продолжается судебное следствие по обвинению в совершении террористического акта. Допрашивают работников специальных подразделений разных правоохранительных органов, которые должны были бы действовать как подразделения контртеррористической деятельности. Если кто-то из них признается в том, что видел расстрелы и не попытался предотвратить преступление, то сядет на скамью подсудимых. Из свидетеля террористического акта он превратится в соучастника. И неважно, был ли этот человек с оружием, стрелял или нет”, — отмечает в интервью Фокусу адвокат Тытыч.
Расстрелы на камеру
Как это ни странно, но многие представители силовых органов, выступающие свидетелями на судебном процессе по делу о расстрелах на Майдане, могут судит о происходившем 20 февраля 2014 года лишь по видео. На допросах и уже в зале суда представители прокуратуры показывают ым десятки фрагментов. Большинство смотрят, но давать оценки действиям черной роты не берутся.
Удобная мишень. Нередко пули попадали в волонтеров-медиков, пытавшихся вынести с “поля боя” раненых
“Если бы вы видели, что работник правоохранительных органов совершает преступление, противоправно применяя огнестрельное оружие, и убивает безоружного человека, вы бы приняли меры, чтобы это остановить?” — спрашивает адвокат майдановцев в представителя “Альфы” Андрея. Тот тихо отвечает: “Такой ситуации не было. Но гипотетически — да”. “Если применяешь оружие без предупреждения по личному решению, будешь нести ответственность. Должна быть реальная угроза жизни для правоохранителя”, — поясняет он. “Каков порядок применения оружия?” — не отступает адвокат. “Он — в законе о милиции”, — говорит свидетель. Тытыч уточняет: “Человек с медицинскими носилками, на которые он хочет положить раненого, представляет для вас угрозу?” Судья дополняет: “Это не объект вашего реагирования?” Сотрудник “Альфы” с трудом из себя выдавливает: “Нет”.
Только один свидетель — Александр из Управления госохраны — допускает: люди в черной форме с желтыми повязками, вооруженные автоматами, стрелявшие с площадки перед Октябрьским дворцом, могли действовать не по закону. Комментируя видео, на котором запечатлен расстрел, он признает: у этих людей было достаточно мощное оружие, так что в тех условиях, в которых они его использовали, могли пострадать посторонние. “Даже если огонь был прицельный, учитывая калибр оружия, пуля могла пройти дальше и убить тех, в кого они не целились”, — уточняет антиснайпер.
Евгений Крапивин, эксперт группы “Реформа органов правопорядка” Реанимационного пакета реформ, поясняет Фокусу: “Ключевое, что сказал антиснайпер, — это то, что пуля может случайно попасть в постороннего человека. По закону о милиции, который действовал в 2014 году, “запрещается применять и использовать огнестрельное оружие при значительном скоплении людей, если от этого могут пострадать посторонние лица”. Если впереди толпа — оружие не используют”. По словам Крапивина, максимум, что правоохранители могли применить во время тех событий на Майдане, — это водометы или резиновые пули. И то лишь тогда, когда в них летели “коктейли Молотова”. Перед тем должен был последовать ряд предупреждений. “Если смотреть на произошедшее с позиции закона, никакой прицельной стрельбы, тем более из снайперских винтовок, а тем более на поражение, на Майдане не должно было быть”, — утверждает эксперт.
Варианты защиты
Во время заседаний на скамье подсудимых обычно тихо. Пятеро бывших сотрудников “Беркута” молча наблюдают за происходящим в зале суда — они решили воспользоваться статьей 63 Конституции и не давать показан против себя.
Другое дело — ых адвокаты. Вначале они пытались убедить суд в том, что их подзащитных на Институтской в момент расстрелов не было, — их же никто не видел, тем более что все свидетели в суде до недавних пор говорили, что с подсудимыми не знакомы, узнать ых на видео не могут. Даже те, кто во время досудебного следствия узнавал на записях всех пятерых, ныне утверждают, что таких не помнят.
Затем адвокаты экс-беркутовцев ссылались на информацию о том, что на Институтской действовала “третья сила”, которая расстреливала майдановцев. Это, по их мнению, могли быть “грузинские снайперы”.
Параллельно защитники подсудимых пытаются развить тезис о самозащите. Майдановцы, мол, коллективно наступали, правоохранители вынуждены были защищаться. “Вы же слышали, что до того был убит сотрудник “Беркута”, — то и дело интересуются защитники у свидетелей.
“Адвокаты пытаются “прикрыть” своих подзащитных агрессией, проявленной против них со стороны митингующих. Но один из моих подзащитных — участник акции протеста Анатолий Корнеев — был убит выстрелом в спину, когда поднимал раненого. В него попала пуля из оружия, закрепленного за бойцом подразделения “Беркут”. Скажите, каким образом это убийство можно соотнести с несколькими правоохранителями, застреленными на время раньше?” — задает вопрос во время судебного заседания Виталий Тытыч.
Попробуй опознай
На одном из последних заседаний легендированный свидетель Сергей Сидоров опознал одного из обвиняемых, указал на Олега Янишевского. “Это было где-то в районе Октябрьского дворца. Он вел огонь, а также отходил и руководил вторыми, махая руками. Люди в черной форме эго слушались. На видео можно разглядеть командира этой черной роты, человека с инвалидностью. У него нет руки, насколько я помню, правой. Несмотря на то что он был в маске, я уверен, что это Садовник (командир черной роты Дмитрий Садовник сбежал в РФ и находится в розыске. — Фокус)”, — говорит свидетель.
Адвокаты подсудимых, должно быть, ожидая такого поворота, просят в следственном эксперименте прямо в зале суда. Заводят нескольких человек в камуфляже и балаклавах. Судья Сергей Дечук разрешает провести опознание, и свидетель Сидоров указывает на одного из мужчин. Но ошибается — указанное лицо оказывается статистом, что дает повод адвокату Стефану Решко, защищающему экс-беркутовцев, утверждать: “Свидетель находится в зависимости от Генеральной прокуратуры”.
У адвоката потерпевших Виталия Тытыча своя версия происходящего: “На первых допросах почти все свидетели узнавали обвиняемых. Но прошло пять лет, во время судебного процесса они стали впадать в амнезию. Сегодня полиция явно покрывает “Беркут”, а на тех, кто сотрудничает со следствием, оказывает давление. Свидетель Сидоров — один из тех, кто не поддался этому давлению и не изменил показан”, — говорит Тытыч.
Но процесс продолжается. И большая вероятность того, что в суде прозвучат новые свидетельские показания. Возможно, тогда и выяснится, стрелял ли кто-то из гостиницы “Украина”, почему антиснайперы так долго добирались до места событий, была ли у беркутовцев необходимость прибегать к самообороне и многое другое.
Татьяна Катриченко, опубликовано в издании Фокус
Автор публикации
