Вчера в Общественной палате состоялась онлайн-конференция по теме «Цифровизация образования: угрозы или возможности», на которой первые лица Минпросвета при участии выходцев из структур трансгуманистов (АНО «Национальная технологическая инициатива») всячески пытались усыпить бдительность родителей и всех граждан, встревоженных агрессивным внедрением «электронной школы» в РФ. Примечательно, что организаторы, обещавшие дать представителям общественности возможность задать любые наболевшие вопросы министру Сергею Кравцову, в преддверии мероприятия просто не подходили к телефону. Таким образом независимые общественники на этот круглый стол не попали. Впрочем, министр, его заместитель Татьяна Васильева и лояльные спикеры наговорили достаточно, чтобы следящие за темой сделали неутешительный вывод – разрушительные планы форсайтщиков в образовании превратились в цели и задачи «нашей» исполнительной власти.
На фоне неутихающих протестов родителей, требующих прекращения опасного для здоровья детей цифрового образовательного эксперимента (очередная серия пикетов у школ состоится 5-6 декабря), протестных заявлений академического сообщества, депутатов, юристов, экономистов и т.д., министр просвещения выбрал успокоительную тактику и заверил, что все ученики вернутся в школы, как только позволит эпидемиологическая обстановка.
«Мы находимся в Москве, где приняты определенные меры в борьбе с пандемией. Останутся ли такие меры по дистанту? Хочу однозначно ответить на вопрос – школа сразу вернется к традиционному обучению, и спекуляции на эту тему не имеют никакого основания. Как мы и говорили, с 1 сентября 2020 г. школы начали обучение в традиционном формате, но потом ситуация начала меняться. Уже 12 регионов у нас вернулись к традиционной системе – школьники пришли обратно в школы. Когда ситуация позволяет, школьники возвращаются. У меня дочка учится в 6 классе московской школы, так что я разделяю все эти опасения.
Никаких планов перевода школьников на дистант нет ни в Москве, ни в других регионах. Когда ситуация стабилизируется, школьники 1-5 классов вернутся в школы. Это первый базисный тезис нашего подхода. Мы – за традиционное системное образование и не допустим, чтобы дистанционка заменила учителя, общение учеников друг с другом.
Второе – родители спрашивают: «что такое цифровая образовательная среда?» Отвечаю – это возможность помочь традиционной среде в решении вопросов, которые могут повысить качество образования традиционной системы. Мы ставим на первое место образовательный процесс, а технологии – на второе место, в помощь образовательному процессу – там, где это необходимо. Вот что такое ЦОС – и не более. Меня спрашивают, как должно меняться обучение в школе. Еще раз подчеркиваю – обучение в школе меняться не должно, но мы должны отвечать на те вызовы, которые есть – связанные в том числе с угрозой здоровья учащихся, родителей и учителей.
У нас было совещание чиновников из восьми стран – и мы там заявили уже эту позицию. На первом месте (должно быть) образование, на втором – технологии», – как мог увещевал общественность Кравцов.
Однако министр скромно умолчал, что наднациональное совещание, в котором он принял участие, состоялось в рамках некоммерческого объединения «Образование-2030». Заправляет в нем Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) – та самая структура, которая насаживает «электронную школу» по всему миру с начала 90-х годов прошлого века. Об истоках и последствиях этого глобального проекта по выведению «людей одной кнопки» недавно на канале «Царьград» обстоятельно рассказывала эксперт Общественного уполномоченного по защите семьи
В прошлом году, к примеру, глобалисты из ОЭСР заседали в Москве вместе с мэром Собяниным, нахваливали его проект МЭШ и торопили с внедрением «компетенций 21 века» вместо фундаментальных знаний. Вот что рассказывал об этом мероприятии
«Основная цель «Образования 2030» — исследование и проектирование возможной модели образования будущего в мире. Участие в проекте принимают представители 45 стран — члены ОЭСР (31 страна, среди которых Австралия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания, Канада, Китай, Мексика, Нидерланды, Норвегия, Соединенные Штаты Америки, Финляндия, Франция, Япония и другие) и партнеры (14 стран и территорий, среди которых Россия).
На первом этапе (с 2015 по 2018 год) были разработаны теоретические рамки проекта. Специалисты определили перечень знаний, навыков и личностных характеристик, которые будут нужны учащимся в 2030 году. Второй этап проекта посвящен проектированию учебной среды, способной наиболее эффективно поддерживать развитие данных компетенций учащихся, а также разработке новых подходов к повышению квалификации учителей.
Заседания неформальной рабочей группы проекта «Образование-2030» проходят дважды в год. В ходе них страна-хозяйка презентует гостям свой опыт и достижения в сфере повышения качества образования. Последняя встреча прошла этой весной в канадском Ванкувере. В ней приняли участие 400 человек — руководители и представители министерств, департаментов образования и образовательных советов, эксперты и исследователи различных международных и национальных сообществ, организаций по оценке качества образования, представители университетов, профессиональных ассоциаций учителей, бизнес-сектора, а также студенты и учащиеся».
Весьма примечательно, что Россию упорно не берут в ОЭСР, как ни мечтают об этом наши чиновники-либералы. Мы по-прежнему являемся для них туземцами, наш суверенитет и образовательная система в буквальном смысле продаются за стеклянные бусы. Точнее – за набивание карманов различных чиновников. В России активными внедрителями «рекомендаций» ОЭСР являются Высшая школа экономики и Сбербанк: в результате этого тесного «партнерства» в 2018 г. свет увидел доклад «Универсальные компетентности и новая грамотность…», составленный под руководством главы Института образования ВШЭ, содомита Исака Фрумина и заверенный ректором «Вышки» Ярославом Кузьминовым при финансовой поддержке Германа Грефа (подробнее об этом – см. «Катюши» ). Если совсем коротко – речь в нем идет о поэтапном уничтожении традиционной предметной системы обучения через т.н. «цифровую трансформацию», переформатирование сознания всех участников образовательного процесса – учеников, учителей и родителей. И на этой сходке министр Кравцов отчитывался «уважаемым партнерам» о том, что Правительство выделило 1,5 млн евро
Еще одна подмена понятий и манипуляция со стороны Кравцова заключается в том, что эксперимент над школьниками под названием ЦОС, проводящийся без одобрения большинства родителей в школах России, на самом деле ставит себе задачей вовсе не дополнить и улучшить, а полностью подмять под себя и вытеснить традиционное образование. Это четко видно на примере летнего интервью смотрящего за оцифровкой РФ при президенте, адаптатора глобальных проектов «хозяев денег» на российскую почву Дмитрия Пескова, который очень сожалеет, что в пору весеннего дистанта «» . Тотальный электронный контроль за учениками и переход на «общение» с монитором компьютера вместо учителя легко можно организовать и в образовательной организации, что полностью подтвердила чуть позже в беседе заместитель Кравцова. Главным источником получения знаний ребенка в этой системе становится не учитель в школьном классе, а цифровая образовательная платформа.
В качестве «голоса родителей» на конференции выступила Екатерина Шугаева, мама 4 детей, которая прямо назвала дистант «деградацией и профанацией образования».
«Альтернатива тут только одна – чтобы ваши дети пришли в школу. И понятно, что решение об очном обучении детей, об открытии тех или иных классов принимает оперативный штаб региона. Это их полномочия… Но еще раз хочу подчеркнуть – это вынужденная мера, чтобы обеспечить здоровье старшеклассников», – ответил Шугаевой Кравцов.
Однако тут налицо очередная нестыковочка: буквально 26 ноября мэр Собянин сделал заявление, противоречащее словам министра: вопрос перехода/не перехода на дистант могут решить родители – через школьное собрание.
«Напоминаю о возможности собрать родительское собрание и проголосовать за дистанционное либо очное обучение для классов, которые находятся на другом виде обучения. В случае, если большинство родителей проголосуют за перевод на дистанционное либо очное обучение, директор школы обязан организовать данную возможность», – .
То есть с правовой точки зрения даже в нынешних коронавирусных реалиях в вопросе выбора дистанта главными остаются родители… или все-таки чиновники на местах? Откуда такие разночтения, вы сами не знаете, на кого перекладывать ответственность, господин Кравцов?
На этом министр поспешил выйти из беседы и передал слово своему заму Наталье Васильевой. Эта чиновница много лет внедряла МЭШ в Москве, работая под началом «эффективного менеджера-оптимизатора», ненавистного большинству родителей Москвы Исаака Калины. А в мае 2020 г. она вошла в состав команды «» премьера Мишустина в Минпросвете. Причем до этого назначения премьер-министр проводил соответствующую промывку мозгов чиновникам, и Васильеву пригласили на встречу в числе 50 «старших офицеров цифровой трансформации» (Chief Digital Transformation Officer – на русском даже нет аналога этой должности, т.к. вся эта система внедряется в РФ под руководством «уважаемых партнеров» – прим. «Катюши»), призванных изменить сознание работающих в кабмине.
Причем сам Кравцов рассказал, что Васильева «работает в том числе с АСИ (АНО «Агентство стратегических инициатив» при Правительстве – детище Пескова и прочих авторов форсайт-проектов «Детство-2030» и «Образование-2030»), с НТИ (Национальная технологическая инициатива – еще один дочерний проект тех же трансгуманистов, курируется тем же Песковым) – то есть с внедрителями нейроинтерфейсов и искусственного интеллекта как части перспективного «рынка», переформатирующими сознание детей с самых юных нет (подробно об этом, со ссылками на принятые Правительством документы – см. «Катюши» ).
Васильева, педагог-историк по образованию, являет собой пример идеальной промывки мозгов цифровизаторами-рыночниками. Она начала свою речь с призыва пропагандировать новые технологии и гаджеты в консервативных школах и далее не отклонялась от линии «партии» цифросектантов:
«Несмотря на выход из пандемии, все те сильные стороны, которые у нас появились, конечно же будут развиваться. Лучшие практики регионов будут описаны и тиражированы. Более того, уже на сегодня большинство педагогических университетов, опираясь на свой процесс подготовки учителей, трансформируют программу подготовки учителей, включая туда в том числе закрепление навыка использования цифровых технологий. В дальнейшем это станет обязательным модулем. Все это будет вписываться в методические рекомендации».
Вот как интересно – с одной стороны, нам заявляют о добровольности выбора, о творческой свободе педагога, и тут же дают понять – без погружения в цифровую повестку учителя в будущем просто не допустят к ученикам. Минуточку, а как было научно, методически и педагогически доказано, что у цифровой школы во время пандемии появились какие-то «сильные стороны» в сравнении с традиционным образованием? На основании чего делает свои выводы госпожа Васильева? В отличии от нее, у нас имеется заключение член-корреспондента РАН, экс-директора НИИ гигиены и здоровья детей при Минздраве академика Владислава Кучмы. Это было единственное , которое выявило катастрофические проблемы со здоровьем и психикой школьников, отправленных этой весной на «удаленку».
Также у нас имеются результаты осенних всероссийских проверочных работ, по итогам которых Рособрнадзор заявил о снижении уровня знаний школьников по сравнению с 2019 г. Худшей характеристики цифровому обучения придумать сложно – но естественно, обо всем этом Васильева вспоминать не стала.
При этом родителям следует взять на заметку и, в случае беседы на повышенных тонах с администрацией школы при защите своего ребенка, использовать следующее заявление замминистра:
«Закон об образовании говорит, что семья обладает преимущественным правом выбора формы и места получения образования /…/ Ни Минпросвет, ни региональные органы образования сами по своей инициативе дистант не вводят. По этой же причине в законе («Об образовании») не может быть прописано обязательное или необязательное дистанционное образование. Это одна из форм – ее можно выбрать, можно не выбирать. Но приоритет у государства за очным образованием…
Новые законы не могут ухудшать положение относительно действующего регулирования. Вообще ни один закон не сможет перевести очное образование, гарантированное государством, в дистанционное или заочное – этого не пропустит ни один законотворческий орган», – заверила Васильева.
При этом чиновница в своей классификации дистанта фактически приравняла его к заочному образованию: «… можно вообще выбрать заочную форму с применением дистанционных технологий. Вообще не ходить в школу, посещать все курсы онлайн…»
Как видим, Васильева называет дистант «одной из форм», хотя на самом деле такой формы получения образования в профильном ФЗ не существует – там указаны только дистанционные образовательные технологии (ДОТ) в качестве средства обучения. И по сути она совершенно права – дистант по форме наиболее близок к заочке, так что когда директора школ на встречах с родителями на голубом глазу заявляют нечто вроде «а вы по-прежнему на очке, просто методы и технологии обучения у нас изменились» – они очень сильно лукавят (мягко говоря), защищая собственные неправомерные решения и должности.
Самое главное – родители должны взять себе в рамочку слова замминистра о своем преимущественном праве в определении образовательной судьбы ребенка. Недавно освещенный «Катюшей» беспредел с внедрением в школах страны методичек «спецов» , в которых родителям-отказникам от дистанта угрожают опекой и изъятием детей необходимо пресекать на корню – и заявление Васильевой может этому поспособствовать.
И еще одна очень важная информация от Васильевой для родителей. Это действительно большое подспорье, потому что сегодня нередки случаи травли опекой и исключения из школ детей, чьи мамы и папы отказываются от электронных «образовательных услуг»:
«Цифровая трансформация – всего лишь инструмент. И кто не хочет использовать его, может не использовать – такая практика есть в системах образования, максимально использующих цифровые технологии. Допустим, есть электронный дневник и журнал, и есть семьи, которые не хотят пользоваться этой технологией. Значит – они пользуются бумажным дневником и журналом. Имеют на это право – это их выбор».
Очень хотелось бы, чтобы госпожа Васильева увидела, как на практике администрация школ реагирует на этот законный выбор родителей – и сделала что-то для защиты их законных интересов. Приводим типичный пример – из ответа дирекции школы нашей читательнице. Похоже, что это учреждение из какого-то другого государства:
Далее замминистра перешла к рассказу о своей основной деятельностью по претворению в жизнь инициатив форсайтщиков:
«Технология поступления в вузы с использованием цифрового портфолио ученика будет развиваться. К ней, конечно, подключится вся информация про цифровое портфолио ученика, а далее будет копиться наша университетская цифровая биография. Работодатель при приеме на работу посмотрит всю необходимую информацию (в той части, в которой носитель захочет ее открыть) и сформирует свою позицию относительно того или иного соискателя. Согласованная работа всех ведомств приведет к созданию цифровой биографии. Постепенно вся цифровая база документов об образовании и повышении квалификации будет такой онлайн-базой и сформируется в один пакет данных о человеке – его персональный набор данных. А кому их открывать – будет решать сам носитель данных. Заменит ли это ЕГЭ – не знаю, но по крайней мере дополнит точно».
Конечно же, ЕГЭ не дополнит «цифровую биографию» ученика, а просто будет ей вытеснен. И сбор всех данных о жизни человека в единой базе, как и его направление по жизни искусственным интеллектом – все эти механизмы социальной инженерии и сегрегации четко прописаны в форсайтах Пескова и Павла Лукши, которые . И конечно же, весь набор данных о человеческой личности, включая особенности психики и поведения в разных ситуациях, нужен не отдельно взятому работодателю (ему хватит и резюме, трудовой книжки, диплома, а также личного собеседования с испытательным сроком) – он нужен тем, кто будет управлять человеческим обществом и прописывать соответствующие алгоритмы для ИИ. В подтверждении наших слов – следующий диалог, произошедший между Васильевой и директором московской школы №1788 Александром Ездовым:
«Было бы очень полезно, чтобы это цифровое портфолио развивалось в открытом, доступном для всех формате, чтобы любая цифровая платформа – и ЕГЭ, и вуз – могли брать из него данные и использовать в своих системах. Планирует ли министерство развивать подобный проект?»
Васильева: «Отдельно министерство разрабатывать такой формат не может, но на подходе проект искусственный интеллект, и Минцифра будет этим заниматься».
Вот так – «на подходе у нас искусственный интеллект». Интересно, а господин Ездов хоть раз открывал Конституцию РФ, где сказано о недопустимости обработки ПД гражданина без его согласия, о защите государством тайны личной жизни? Или закон «О персональных данных», где говорится о добровольном информированном согласии гражданина на обработку его данных в случае оказания ему «услуги» по созданию его цифрового портфолио, да еще и в «открытом для всех формате». Явно не читал.
На конференции также выступали псевдообщественники на госдовольствии из «Национальной родительской ассоциации», поддерживающие все инициативы глобалистов во власти, «продвинутая» школьная молодежь, призывавшая школьников объединяться и пропагандировать цифровизацию образования, представители кружкового движения НТИ, рекламировавшие нейротехнологии (то есть – нейроимпланты и нейроинтерфейсы «мозг-компьютер» и не только), ИИ, геномное редактирование – все, что нынче у нас называется «неформальным образованием». Словом, весь авангард цифровизаторов получил слово и создал весьма благолепную картину «движения вперед к прогрессу». А вот присутствовавшему на «круглом столе» представителю комиссии по демографии ОПРФ Павлу Пожигайло, которого снабдили вопросами эксперты Общественного уполномоченного по защите семьи, слова почему-то тоже не дали.
Не получив возможности даже задать свои вопросы Кравцову, приведем их в завершении этого материала. Будем считать что вопросы эти риторические, тем более что агенту Грефа Кравцову все равно нечего на них ответить:
– На каком основании министерство взяло курс на отказ от единого образовательного пространства и конституционных гарантий в пользу «персональных образовательных траекторий»? Почему это делается без обсуждения с родительским сообществом?
-На основании чего (каких исследований, кем и когда проведенных) министерство сделало вывод об эффективности цифрового образования? Знакомы ли вы с аналитикой, например, американского исследовательскоого агентства Pew Research Center, которое считает, что цифровое и дистанционное образование уже привели к росту аутизма в десятки и сотни раз, и что оно ставит под угрозу всеобщую грамотность в США?
– На каком правовом основании Минпросвет делает вывод о безопасности ЦОС, особенно в условиях отмены действующих СанПиНов с 1 января 2021 года? Кроме того, и действующие СанПиНы до сих пор не охватывают весь спектр использования электронных средств обучения и ДОТ (уже есть информация о суицидах среди детей из-за ЦОС и дистанта).
– По данным ВОЗ, дети практически не болеют коронавирусом. Почему именно на детей и подростков распространяются самые жесткие «карантинные» меры, вплоть до лишения их законного права на очное образование?
Мероприятие в так называемой Общественной палате ОПРФ в очередной раз показало: власть не намерена вступать в диалог с обществом—даже по вопросу будущего наших детей. А значит, обществу придется навязать власти свою повестку с помощью уличных акций, судов и др. мер.
Автор публикации
