Писатель, режиссёр и преподаватель писательского мастерства из Беркли Дэвид Андрю Столер поразмышлял на страницах Aeon, почему образ зомби неизменно вызывает страх у человека, что общего у современной страшилки о живых мертвецах и древнегреческих мифов и чего мы боимся больше на самом деле — смерти или вечной жизни.
Вы заметили, что зомби захватили мир (если только вы не один из них)? Ходячие мертвецы появляются в вашем телевизоре, в сети и даже в лондонском Ист-Энде. И хотя сегодня тысячи диссертаций исследуют тему «вечной жизни» как выражение нашего страха отдать душу технологиям, ужас перед зомби появился за пять тысяч лет до смартфонов.
И дело даже не в неистребимом желании зомби съесть вас живьём, которое обычно преподносится как главная причина страха. Зомби принадлежат к тем страшилкам, которые появляются снова и снова на протяжении всей истории — от мифов древней Месопотамии до современной научной фантастики, потому что они вызывают ужас даже больший, чем страх перед насильственной смертью, — страх угрозы перед «вечной жизнью».
Апейрофобия ⓘСтрах бесконечного или вечного. может показаться смешной на первый взгляд. В конце концов, с древних времен человеческие сообщества изобиловали сказками и мифами о людях, которые ищут «вечной жизни». Однако эти истории всегда отражали скрытый страх того, что может содержать в себе бессмертие. Мертвые, которых вавилонская богиня плодородия грозилась освободить из подземного мира, жаждали не мозгов, а хорошей еды: угроза заключалась в том, что они будут конкурировать с живыми, а не есть их. «Великое запределье», кажется, не было оборудовано столовой; задолго до концепции «конца сознания» смерть означала скудное, несчастное, вечное существование — как долгий полет на Spirit Airlines.
Греки тоже знали, что «навсегда» — это могущественно долгое время. Для них жизнь вечная была возможностью достичь садизма поистине олимпийского уровня. Сизиф, Тантал, бедные Данаиды, которые всего лишь не захотели подчиниться воле богов и выйти замуж за своих двоюродных братьев, — наказание для них (и в целом в древнегреческих мифах) состояло не только из боли, голода и неустанных дел, оно должно было быть непременно бесконечно повторяющимся. Это более грандиозная версия нашего собственного ежедневного кошмара: вы можете совершать ежедневные поездки на работу, сортировать документы, возить детей на обед — сегодня и, возможно, завтра, снова и снова… А что если всегда?
И именно это пытка для апейрофоба: невыносимое время, день за днем, плетет нить будущего, длину которой мы даже не можем представить себе. В одном интервью Ричард Докинз выразил эту мысль до невозможности ясно:
«Наш мозг не способен совладать с [бесконечностью]».
Сама мысль об этом приводит к , которое можно проследить в творчестве Данте, Кафки и в еще более пугающих воплощениях, созданных современными авторами.
После того, как люди начали понимать, насколько на самом деле велика Вселенная и насколько она стара, им пришлось столкнуться с двумя вещами. Во-первых, с неизмеримым. Во-вторых, с ничтожным местом человечества в этой неизмеримости. Для тех, кто боится бесконечности, майор ТомⓘМайор Том (англ. Major Tom) — вымышленный персонаж, созданный Дэвидом Боуи. Он появляется в двух песнях Боуи — «Space Oddity» и «Ashes to Ashes», а также в песне Петера Шиллинга «Major Tom (Coming Home)». Дэвида Боуи был не просто мучеником космической эры: его трагедией, усиленной в творчестве немецкого музыканта Петера Шиллинга, было то, что он будет «дрейфующим, падающим, плавающим, невесомым» без надежды на завершение мук скитаний. «Никто не понимает,/ но майор Том видит …» — поет Шиллинг. То, что он видит, продвигаясь дальше, пока на Земле его оплакивают, — это бесконечный свет, одиночество и абсолютность пространства.
В коротком рассказе Стивена Кинга «Долгий джонт» (1981) этот страх проявляется ещё сильнее. По сюжету семья совершает мгновенное путешествие с Земли на Марс, благодаря телепортации. Когда родители просыпаются уже на Марсе, они обнаруживают, что их мятежный сын пропустил прием специального спящего газа, необходимого, чтобы успешно пройти «джонт» (так в рассказе называется процесс телепортирования), и его сознание попало в бесконечное путешествие. Бесконечное мысли и безграничность пространства превращают героя, как пишет Кинг, в «существо старше времени под видом мальчика», с «выпадающими белоснежными волосами и невероятно древними глазами». Мальчик беззвучно кричит в лабиринте своей длинной поездки, буквально сходя с ума от бесконечности времени. Эта история — худший кошмар апейрофоба.
Зомби отлично воплощают этот ужас. Факт, бросающий в дрожь каждого, — то, что они, по сути, это мы: у каждого зомби была своя собственная жизнь, они просыпались утром, пили кофе, работали с жёнами в маленьких закусочных, водили детей в школу — да что угодно, до того как превратились в зомби. Точно так же, как герои Дантова ада находились в состоянии, которое будет длиться не только до конца времён, но и за его пределами. Зомби, попавший в эту ловушку, останется там навсегда, всё более и более мучимый голодом — тысячелетие за тысячелетием. То есть бесконечно.
Времени ничего не стоит дурачить нас с помощью таких «развлечений». Зомби, обречённый бродить по земле, или герой, вынужденный слушать «I Wish it could be Christmas Every Day» тысячи и тысячи лет, — как раз самые страшные вещи, с которыми может столкнуться апейрофоб. Вот вам и причина, по которой ЦРУ использует время и повторение, чтобы мучить людей.
Быть бессмертным, жить вечно — эти идеи идут не дальше фантазий подростка о несметных богатствах и дивной жизни. Только представьте себе такое существование: всё вокруг вас умирает, все, кого вы любите, всё, что вы знаете, достаточно скоро — всё человечество, через какое-то время — сама Земля, галактика, а затем Вселенная. Большинство дискуссий о вечной жизни забывает о том, что мир и не собирается существовать вечно.
Другой вариант — это, конечно, смерть. Не самый популярный пункт в списках того, что нужно успеть сделать в жизни. Умереть или жить вечно: этот парадокс — подлинная версия уничтожающего душу ужаса. Быть апейрофобом — значит вечно истощаться от этой изнуряющей боязни. Ночь с таким количеством страхов становится невыносимой. Угасающие вечерние небеса и бесконечная чернота непостижимой, огромной Вселенной заставляют нас непроизвольно думать обо всём этом. И эти мысли становятся разрушительными.
Потому что у вечности плохой конец. Что может быть страшнее, чем жить вечно во Вселенной, которая закончится в миллиардолетнем растворении в небытии? Я не могу себе представить.
Зомби всегда воскрешают этот страшный призрак — снова и снова. Их ненасытный голод, их бесконечный поиск, даже их постоянное разложение — параллель нашего собственного старения — манят нас к миру, который вечно ждет, поднимая зеркало, в котором для нас нет помощи, но где мы можем вздрогнуть и сказать:
«За благодатью несуществующего бога идем мы».
Автор публикации
Выкладываю новости технологий и интересные статьи с темной стороны интернета.
