Отпуск
Последние четыре года 28-летний Артем Русских работает системным инженером в одном из дата-центров Петербурга. Его 30-летняя жена Дарья Морозова — художница, она рисует эскизы персонажей для разработчика видеоигр Zillion Whales. Женаты Артем и Дарья почти два года.
Недавно Артем и его 26-летняя знакомая Полина Салмина начали варить крафтовое пиво под брендом 44brew. Дарья присоединилась к ним в качестве дизайнера, рассказывают петербуржцы.
Русских и Морозова говорят, что любят путешествовать — в 2019 году они побывали на Шри-Ланке, в Эстонии, Финляндии, Германии и Италии. В 2020-м поездок из-за пандемии не получилось. Весной 2021-го супруги наконец-то запланировали путешествие в Грузию. Но локдаун там все не отменяли, а билеты оставались такими же дорогими.
Тогда Русских и Морозова в качестве альтернативы выбрали Абхазию. В последний момент к ним решила присоединиться соратница по пивному производству Полина.
Она прилетела в аэропорт Сочи вечером 5 апреля, Артем и Дарья приземлились в том же аэропорту на следующий день. Еще из Петербурга они забронировали жилье: два дня в Гаграх, четыре в Новом Афоне и два в Сухуми. Обратные билеты у троицы были на 14 апреля.
В аэропорту супругов встречала Полина. Едва сойдя с трапа, Артем побежал курить, а девушки решили снять деньги в банкомате и столкнулись с друзьями, по совпадению вылетавшими в это же время в Москву. «Мы уже немного опаздывали на самолет, поэтому поболтали всего минуты две. Они были очень веселые!» — вспоминает одна из их знакомых, Валерия Логачева.
На границу с Абхазией молодые люди приехали около 13:00. Пройдя КПП, они купили на автовокзале одну на всех сим-карту и поехали на маршрутке в Гагры. Заселившись в гест-хаус Black Sea Cottages на берегу Черного моря, петербуржцы отправились гулять. Поскольку интересные места отмечал в своем телефоне Артем, сим-карту решили доверить ему.
Вечером они зашли за вином в магазин и там разговорились, а позже обменялись контактами с россиянкой Екатериной Глазковой — она тоже любит путешествовать, работает в диджитале и интересуется крафтовым пивом. Глазкова подтвердила «Медиазоне» обстоятельства своих встреч с петербуржцами.
На следующее утро молодые люди хотели пройти пешеходный маршрут по горным озерам — от Рицы до Малой Рицы. Но сотрудники гест-хауса предупредили, что в тех местах еще лежит снег и гулять небезопасно. Тогда петербуржцы выбрали ближайшую к Гаграм гору — Мамдзышху, на которую ведет извилистый 30-километровый серпантин, на разных уровнях оборудованный смотровыми площадками.
На ту же гору приехали и милиционеры из УВД по Гагрскому району.
Потерявшийся
Пешее восхождение на Мамдзышху заняло бы несколько часов, поэтому петербуржцы вызвали такси и попросили водителя остановиться возле смотровой площадки. Они побродили по лесу, пофотографировались и спустились к другой площадке, расположенной ниже по склону. На все ушло несколько часов, наступал вечер.
Чуть ниже второй площадки молодые люди увидели старое греческое кладбище с развалинами храма святого Георгия. Девушки предложили там погулять. Артем с рюкзаком на плечах устал и идти с ними не захотел, он остался скроллить соцсети в смартфоне.
В какой-то момент петербуржец заволновался: подруги отсутствовали уже долго. Тогда Артем зашел на кладбище, посидел на старых ступенях, еще немного полистал телефон и, не дождавшись своих спутниц, стал обходить кладбище кругом. По словам Дарьи, в это же самое время она и Полина ходили по кладбищу и кричали Артему, но найти его не смогли.
Поняв, что они разминулись, Русских вернулся к дороге и стал спускаться с горы. Через пять минут рядом с ним остановился автомобиль. Оттуда вышли двое мужчин в штатском. Они показали корочки уголовного розыска милиции Абхазии, попросили у Артема паспорт и потребовали объяснить, что он тут делает. Россиянина посадили в машину, она тронулась в гору. По пути из леса выбежал третий мужчина в штатском, он тоже сел в машину. По его тону Русских показалось, что он был старшим по званию.
Сперва милиционеры задавали невинные вопросы — кто он, что здесь делает, как приехал. На второй смотровой площадке ждала еще одна машина. Артема пересадили в нее — и разговор стал совсем другим. Милиционеры потребовали пароль от телефона.
— Сначала я возмущался: спрашивал, на каком основании меня везут, куда везут. Но они стали говорить уже резко, поясняли лишь, что повезут в отделение, где пробьют мой паспорт. Говорили, что у них спецоперация, но какая — не отвечали. Потом я достал телефон, чтобы посмотреть что-то для себя, и кто-то из них просто вырвал его из рук. В дальнейшем я уже сам его разблокировал, потому что сильно офигел с ситуации. Они зашли в телеграм, стали смотреть там фотки, вбивали какие-то слова, типа «трава», «курить», «наркотики». Я пробовал, курил в Петербурге, поэтому по нужным словам что-то находилось. Потом они стали в приложениях с картами смотреть набранные поиски, искать координаты, но ничего такого там не обнаружили, — вспоминает Русских.
Его привезли в УВД по Гагрскому району. У стойки дежурного милиционеры проверили все вещи Артема — в отсутствие понятых и не заполняя протоколов. Затем туриста посадили в клетку для административно-задержанных, где он провел несколько часов.
Тем временем спутницы Русских, оставшись без связи, пешком добрели до гостиницы. Зарядив телефон, Дарья зашла в «Локатор» и обнаружила айфон Артема по адресу местного УВД. Девушки отправились туда тоже пешком — точка геолокации иногда передвигалась, и Дарья надеялась, что муж пойдет им навстречу. В УВД Полина и Дарья решили не говорить милиционерам, что нашли своего спутника по геопозиции.
— Мы зашли и спросили: вы знаете, мы потеряли нашего друга в горах, зовут его так-то. Что нам дальше делать? Они сказали, что он у них, предложили подождать 15 минут. За стеклом приемного отделения я увидела его рюкзак. Я как-то эмоционально обрадовалась, крикнула, типа: «Ура, он правда здесь!». Я на тот момент уже очень разволновалась. А Полина же напряглась от моего восторга, предложила подождать на улице, — рассказывает Дарья.
Девушки сели на ступени отдела. Рассуждая, что могло случиться, они предположили, что в Абхазии задерживают за распитие алкоголя на улице — у Артема была с собой бутылка вина. Через 20 минут они попытались зайти в милицию снова, но на этот раз их не пустили. Тут Полина и Дарья увидели проходившую мимо Екатерину Глазкову, с которой познакомились накануне. Та узнала девушек и рассказала, что за распитие спиртного на улице в Абхазии не задерживают.
— Она начала спрашивать нас, мы ей так немного радостно рассказывали — что вот, мы теперь знаем, что это не бандиты, а милиция, что его допросят и отпустят. А она наоборот очень сильно напряглась, стала говорить про коррупцию, про плохих ментов — она немного постарше нас и всерьез восприняла все. Тогда она вошла внутрь, поговорила с милиционером. Ей сказали, что скоро Артем выйдет, что заполняет бумаги. Пока мы ждали, к нам вышел один сотрудник и так мягко объяснил, что была спецоперация, а Артем оказался не в том месте, не в то время, что ему не повезло. И вскоре его действительно выпустили, — говорит Дарья.
Около 23:00 Русских отдали телефон и рюкзак с паспортом. Он вышел во двор отдела. Обрадовавшись, что неприятности с абхазской милицией позади, петербуржцы попрощались с Екатериной и пошли к своему отелю, в сторону моря.
Через пять минут с ними поравнялась машина. Внутри сидели те же милиционеры, которые задерживали Артема на горной дороге.
Допрос
Артема снова посадили в автомобиль, а девушкам объяснили, что ему осталось подписать одну бумагу. Но никаких бумаг при задержании не оформляли, говорит Русских. Он не поверил абхазским силовикам, но спорить с ними не стал. Дарье и Полине приказали идти пешком в сопровождении одного из милиционеров.
В УВД, вспоминает Артем, его снова завели в клетку — минут на 15, а потом подняли в кабинет на верхнем этаже. Там его ждали мужчины в штатском. В форме был лишь один, славянской наружности — остальные обращались к нему «майор». Артема посадили на стул. Он положил ногу на ногу, но «майор» тут же сказал, что такая вальяжная поза не подходит для задержанного. Он спрашивал петербуржца, когда тот въехал в Абхазию, сколько раз уже бывал в стране (по словам Артема, это был первый) и что произошло с ним в России полтора года назад.
— О том, что что-то со мной случилось полтора года назад, они говорили с таким упором — мы знаем, а ты нас обманываешь. А я не знал, потому что у меня никаких проблем не было никогда, меня никогда не обыскивали, за жизнь — пара штрафов за пиво на улице. Началось давление, чтобы я во всем сознался. Я совершенно не понимал, о чем речь, — говорит молодой человек.
Затем Артема увезли на обыск в гест-хаус — ключи милиционеры забрали у Дарьи, которой вместе с Полиной задавали примерно те же вопросы в соседнем здании. Внимательно осмотрев с фонариками содержимое сумок — в это время как раз выключилось электричество — милиционеры заинтересовались лишь бумажными дневником Полины, но и там не обнаружили ничего интересного; все записи были связаны с крафтовым пивом или достопримечательностями Абхазии.
Самих подруг, когда свет выключился, перевели в другой кабинет. Там с ними разговаривал высокий мужчина в белой водолазке с кобурой на поясе, которого остальные милиционеры между собой называли «Мага».
— Он фонариком от телефона светил в глаза, приговаривая, что их нужно видеть, чтобы понимать, говорим мы правду или врем, — вспоминает Дарья. — На мой рассказ о кладбище он сильно удивился — по его мнению, там ходят только бомжи или наркоманы. Мы пытались объяснить, почему гулять на кладбище — это нормально, но они все смеялись только. Все время как будто пытались поймать нас на какой-то лжи, но мы говорили все как было.
Когда «Мага» ушел, другие милиционеры отобрали у девушек телефоны и заставили их разблокировать. Они долго смотрели фотографии и переписки — при этом россиянки, наслышанные, что полицейских больше всего интересует телеграм, заранее удалили его, чем разозлили абхазских милиционеров еще больше.
— Они видели скриншоты из Telegram и раздражались, что самого приложения там нет. Потом увидели среди фотографий ту, на которой у Полины в руках бонг, и активно за нее зацепились: «Что, травку любите, любите покурить?» — рассказывает Дарья.
В какой-то момент милиционеры ушли, забрав оба телефона и оставив их с Полиной в кабинете с двумя участковыми, которые были настроены более миролюбиво.
По возвращении с обыска Артема завели в другой кабинет. Там с ним говорили трое или четверо оперативников, которые, наконец, объяснили, о какой «спецоперации» шла речь.
— Сознавайся, что работаешь закладчиком, рассказывай, где лежат закладки! Типа мы с тобой пока спокойно разговариваем, ты нам все расскажешь, мы тебя отпустим. Я стал говорить, что не знаю. Тогда они поставили меня к стенке, руками к двери, и стали сзади бить по почкам. Со мной такого никогда не случалось, я стал что-то про адвоката кричать. Ударов было множество, в какой-то момент я сказал: «Давай я все расскажу спокойно», — вспоминает Русских.
Петербуржец сел за стол с одним из милиционеров — тем, который вышел из леса на горной дороге; Артем называет его самым агрессивным из своих собеседников, «Диким» — и стал подробно, почти поминутно рассказывать о своей поездке в Абхазию.
«Дикий» объяснениями туриста остался недоволен, то и дело перебивал, крутил в руках пистолет и обещал позвать в кабинет «ребят в масках и с дубинками», которые якобы ждали приказа за дверью. Когда Русских закончил свой рассказ, «Дикий», по его словам, сказал: «Врешь — значит, поедем тебя убивать».
Пытки
На Артема надели наручники и снова посадили в машину. Он запомнил, что фонари за окном были редкими, а дорога шла наверх. Когда машина остановилась, Русских вывели — он вспоминает небольшой пустырь, где поместились бы еще пять-шесть автомобилей, и частные дома вдалеке.
Милиционеры приказали молодому человеку опуститься на колени. Тот сопротивляться не стал, вспомнив, как по пути то и дело получал тычки в бока и грудь. Кто-то достал пистолет и стал размахивать им перед лицом Русских. Вопросы были такими: «Работаешь кладменом? На кого? Где закладки? Где ты их прячешь?». Несколько раз звучало слово «метадон» — в сводках МВД Абхазии этот наркотик фигурирует особенно часто. На каждый ответ приходился удар.
— Я стою на коленях — меня сбивают на землю ногами, заколачивают в нее буквально сильными ударами. За волосы поднимают обратно, ставят, снова бьют и так по кругу. Постоянно приговаривают: «Тут в Абхазии столько людей без вести пропадают, что никто меня не найдет, даже если меня убьют», — вспоминает Артем.
В какой-то момент «Дикий» отошел к недостроенном дому и подобрал в кустах зеленый провод или шланг — цвет запомнился Артему, потому что милиционер подсветил находку фонариком. Он завязал петлю, подвел петербуржца к дереву, перекинул провод через ветку примерно в полуметре над головой задержанного и пропихнул внутрь петли его голову.
— Он стал как бы подвешивать меня за голову, то есть провод упирается в скулы, я не могу дышать, горло перекрывается, но продолжается это недолго, сознание я не теряю. В это время он продолжает задавать вопросы, я пытаюсь схватить шланг руками, но другие чуваки бьют мне по рукам, по ребрам. Все бесконечно повторяется, и толку как бы никакого, потому что отвечаю я одно и то же — что я не кладмен, я турист, на кладбище гулял, — говорит Артем.
После пытки на пустыре его вновь посадили в машину. Остановилась она у берега мелкой горной речки — позже, изучив карту, Русских предположил, что это Жоэквара. Там милиционеры расстегнули наручники, сняли с него куртку, снова застегнули наручники и потащили задержанного в воду. Река была хоть и мелкой — не глубже, чем по колено — но быстрой: в горах таял снег, и поток был сильным. Артема несколько раз окунули головой в воду. Он пытался упираться руками, но милиционеры били по ним ногами — и все повторялось.
— Этим несколько человек занимались — точно пара или трое меня стали держать за руки в итоге. Я уже не разбирал, сколько их, потому что в полном шоке был. Потом они нашли новое занятие — меня вытащили на берег, положили на спину, а руки в наручниках остались спереди, и стали как бы мои ноги сквозь кольцо, которое образовывают руки, пропихивать — сначала колени, потом остальное. Все растягивается, а я вообще не очень гибкий, и они так тянут, — говорит турист.
После этой «растяжки» Русских снова поволокли к реке. Один милиционер держал наручники над головой, чтобы тот не упирался руками, другой давил ногой на голову. Вода затекала в нос и правое ухо, которое скоро начало сильно болеть — позже из-за этого у Артема разовьется отит. По его подсчетам, под водой он проводил до минуты.
В какой-то момент «Дикий» вытащил молодого человека на берег, положил на спину и стал бить по ребрам и в живот, становиться коленями на грудь, зажимать рот и нос, повторяя одни и те же вопросы.
— После этого схватил меня — поднял, поставил на ноги, за футболку затащил на середину реки, опрокинул в воду, и начал там держать под водой. Я пытался высунуть голову, захватить глоток воздуха. Сколько это времени продолжалось, я не знаю. Еще до этого мне угрожали пистолетом, засовывали пистолет в горло — из-за этого на зубе появился скол. В какой-то момент появились плоскогубцы — с угрозами, что мне вырвут зубы. Потом они принесли дубинку, ее в горло мне засовывали, звучали фразы, типа, тебе в жопу никогда не засовывали дубинку? Сейчас попробуешь! Какой-то другой чувак засовывал мне нож под ноготь. Я уже от этого ада ничего не соображал, не отвечал, только просил остановиться. В какой-то момент я не выдержал и сказал, что все покажу, только не убивайте, — говорит петербуржец.
После этих слов милиционеры накинули на него плед, куртку и повезли к смотровой площадке на горе — Артем соврал, что якобы спрятал там мефедрон.
— Один спрашивает: может, кокаин? Я говорю, ну, не знаю, может быть. Они спрашивают — где купил, на «Гидре»? Я говорю, да, на «Гидре». Спрашивают, как назывался магазин. Я почему-то сказал, что «Мистер Пиклз» — это мультик такой. Сколько я за это получил денег? Ну 20 тысяч, просто рандомно сказал. Они имели ввиду, что я купил наркотик в России и по чьему-то приказу привез с собой, чтобы оставить там где-то в Абхазии, — рассказывает Русских.
На смотровой площадке он повел милиционеров к опушке леса и указал пальцем на первый попавшийся куст. Порывшись у корней, те ничего не нашли. Артем вспоминает, что после этого его бросили на землю и обрушили на него шквал ударов — били ногами по туловищу и ладонью по лицу.
— У меня уже настолько все болело, что чувствовалось от любого касания. Я умолял их прекратить, я уже не мог переносить это все… Вспомнил, что они мне еще до этого угрожали, что, если не признаюсь, то наркотики у меня все равно найдутся, и меня закроют здесь на 10-20 лет, и я стал кричать: «Подкиньте мне наркотики, пожалуйста! Подкиньте, только прекратите, умоляю!». Через некоторое время они затихли, стали обсуждать что-то между собой на абхазском. В конце концов меня послали в машину и снова повезли в отделение в один из кабинетов. Туда еще раз зашел этот самый «Дикий» чувак. Он опять бил по голове ладонью, угрожал, засовывал в руку пистолет, заставлял поднести его к подбородку, но это уже было не так страшно, видно было, что он и сам задолбался. В это время в кабинете было еще несколько людей, трое или двое спали на диване. Он задавал вопросы, в какие-то моменты я просто вырубался уже, несколько раз даже засыпал, — вспоминает Артем.
Возвращение
Около шести утра с Русских сняли наручники. Его отвели на парковку УВД и посадили в машину. Неподалеку ждали Дарья с Полиной. Увидев, что муж избит, Дарья хотела в сердцах крикнуть что-то, но один из милиционеров, вспоминает петербурженка, как будто опережая ее возмущение, сказал: «Это было легкое давление. Оно было необходимо».
Девушки рассказали Артему, что с ними абхазские милиционеры вели себя корректнее — давали воду и отпускали в туалет, а по-настоящему страшно за всю ночь им стало один раз, когда подруг развели по разным кабинетам и стали уговаривать дать показания, уверяя, что Артем уже во всем сознался. У Дарьи случилась паническая атака — видимо, из-за этого допрос и прекратили.
По пути старший из милиционеров дал понять Русских, что не верит в его невиновность. В конце концов туристов высадили на границе, отдали им вещи и пешком отправили на КПП, напоследок посоветовав больше никогда не возвращаться в Абхазию. Рассказывать пограничникам о пережитом испуганные молодые люди не решились.
— Наша единственная цель в голове была — добраться подальше от этого места, уехать. Мы планировали пойти в полицию уже в городе, но потом решили, что и там нет смысла обращаться, что на юге все друг друга знают. Мы просто были никакие, в полном ауте, в шоке. Меня трясло. Мы еле шли. Это было очень жестко. Мы просто хотели подальше оттуда скорее убежать, бежать, бежать, пока бежится, — говорит Дарья.
На первой же маршрутке они добрались до Адлера и заселились в гостиницу. Сразу обратиться в больницу Артем не смог — едва зайдя в номер, он отключился. Проснувшись ближе к вечеру, петербуржцы поехали в поликлинику в Адлере, но там из нужных специалистов принимал только хирург. Поэтому пострадавшие решили отправиться в соседний Сочи.
В городской больнице №4 Артема осматривал целый консилиум, ему несколько раз сделали КТ и рентген. Врачи зафиксировали у него перелом трех ребер с правой стороны, травму правой почки, множественные ушибы, ссадины и гематомы на лице и волосистой части головы, тела, верхних конечностей, поясничной области, брюшной стенки и грудной клетки.
Дожидаться обратного рейса молодые люди не захотели, поэтому улетели в Петербург на следующее утро. Дарья написала во все известные ей российские правозащитные организации, в том числе «Зону права»; сейчас пострадавших туристов представляет сотрудничающий с ней адвокат Александр Попков.
Вместе с защитником Артем, Дарья и Полина составили подробное заявление, которое вместе со справками из больницы Сочи отправили в Генпрокуратуру и СК. Ответа на них так и не поступило, хотя, обращает внимание Попков, эти органы вправе защищать интересы российских граждан за рубежом, в том числе, путем возбуждения уголовного дела.
Такое же заявление Русских отправил в Генпрокуратуру Абхазии. За месяц из надзорного ведомства ответили лишь, что обращение передано в прокуратуру Гагрского района. «Медиазона» пыталась получать комментарий от МВД Абхазии — там уточняли имена пострадавших, просили изложить суть инцидента, указать место жительства заявителя — но по существу ничего так и не ответили.
Через четыре дня после возвращения из Абхазии Русских обратился в государственное Бюро судебно-медицинской экспертизы. Там подтвердили диагноз сочинских врачей. Чуть больше недели Артем был в отпуске, а потом продлил его на несколько дней за свой счет — лечил отит, развившийся из-за попавшей в ухо ледяной воды, и посещал психотерапевта, который выписал ему антидепрессанты и транквилизаторы.
— Так как мы были у себя дома, в комфортной обстановке, среди друзей, я чувствовал себя не так плохо. Как только вышел на работу, то поначалу было немного тяжеловато вернуться в обычный режим, но вроде уже [стало] лучше. Плюс я в терапевтический центр ходил на капельницы с транками, ну и прописанные таблетки работают все-таки, — говорит он. — Физически сейчас из последствий — только шрам на руке от наручников и ребра чуть болят, если набирать полную грудь воздуха. Психически — если не пью транки и антидепрессанты, то у меня супертревога и панические атаки.
Редактор:
Автор публикации
Я хуею. А на что блять они расчитывали, когда туда ехали? На ослоёбское гостеприинство? 😂