«Я вырос в Асти, около Турина. Там, если хочешь поиграть в футбол, можно всегда попросить мяч у священника из молельни, недалеко от дома.
Он был хорошим человеком, хранил мяч в ящике. И никогда не закрывал его на замок.
Так что каждый раз, когда я терял свой мяч, пульнув его куда-то за забор, я пробирался в молельню, ждал, пока священник отвлечется и доставал мяч из ящика.
Когда растешь в Асти, тебе постоянно нужно играть в футбол. Нужно.
Я начинал на асфальтовом поле около церкви. Шесть на шесть. Взнос – 10 евро. Я умолял, брал в долг, экономил и крал – лишь бы сыграть. Команда-победитель забирала весь призовой фонд. Клянусь, в Асти играли все: дети с деньгами, дети без денег, туристы, местные, все. Каждую неделю – битва. Нельзя было показывать, что тебе больно. Так я научился играть.
Так началось мое путешествие.
В этой обстановке ты учишься играть с голодом. Ты понимаешь, что в футболе, как и в жизни, есть взлеты и падения. Иногда забиваешь на последней минуте, приносишь победу и 60 евро команде. Иногда – нет. Пробросить мяч сопернику между ног было почти так же важно, как забить. Я делал это, сражаясь за деньги. Так что потом никакой Джорджо Кьеллини мне уже не был страшен.
Конечно, я преувеличиваю. Против Кьеллини очень страшно. У меня шрам после того, как я попытался прокинуть мяч ему между ногой.
Сейчас я вижу на тренировках Пауло Дибалу и думаю: «Черт, этот парень уничтожил бы нас всех на том асфальтовом поле». Я всегда думаю о ребятах там – потому что там я начал.
В общем, такая история. Я так отчаянно хотел играть в футбол, что крал мяч у священника.
Каждый день благодарю Бога за то, что делал это».
Мойзе Кин для The Players’ Tribune
Автор публикации
