В народном воображении история секса проста и ясна. В течение столетий жители христианского Запада существовали в состоянии сексуального подавления, закабаленные безграничным страхом согрешить, — и это в сочетании с полнейшим отсутствием знаний о собственном теле. Тех, кто не отвечал высоким моральным стандартам церкви, государства и общества, ждали гонения и наказание. Затем в середине XX века ситуация изменилась навсегда — когда, по словам часто цитируемого Филипа Ларкина, «в 1963 году… между снятием запрета на „Любовника леди Чаттерлей“ и первой пластинкой The Beatles возникли половые сношения».
В действительности история человеческой сексуальности гораздо более интересна и безумна. Многие распространенные представления о половой жизни наших средневековых предков коренятся в ошибочном убеждении, что они жили в неискушенную эпоху религиозного фанатизма и медицинского невежества. Хотя христианские идеалы действительно влияли на средневековое отношение к сексу, они были более сложными, чем предполагают современные предрассудки.
Христианские вероучения смешивались со средневековыми медицинскими теориями, в результате возникали неожиданные изощренные представления о сексе, а также широкий круг разнообразных сексуальных практик — и это все задолго до сексуальной революции.
Случай французского монаха Арно де Верниоля наглядно демонстрирует изощренность тогдашней сексуальности. Однажды, в начале XIV века — Арно тогда проходил учебу, — он совершил половой акт с проституткой. Спустя несколько лет монах признал это прегрешение перед инквизицией, пояснив: «Тогда жгли прокаженных, я жил в Тулузе; однажды я сделал это с проституткой. После того как я сотворил этот грех, мое лицо начало пухнуть. Я был объят ужасом и решил, что подхватил проказу; вслед за этим я поклялся, что никогда больше не стану спать с женщиной».
История Арно не редкость. В Средние века многие мужчины после похода в бордель обнаруживали у себя нежелательные симптомы и относили свое состояние на счет таких похождений.
Многое тогда строилось вокруг тенденции толковать любые болезни как следствие порока.
На самом деле, средневековая склонность воспринимать болезнь как половой грех основывалась не только на нравственном осуждении — имелась также и серьезная медицинская составляющая.
Проблему передачи заболеваний половым путем через проституток зачастую пытались решить довольно рациональным образом. Иногда, к примеру, местные власти шли на предупредительные меры: в XV веке в лондонском районе Саутуарк вышел ряд положений, которые запрещали находиться в местных публичных домах женщинам со «жгучей болезнью» (вероятно, гонореей). Более того, тревога жителей Саутуарка брала свои корни в медицинских познаниях. Медицинский текст Салернской школы XIII века объяснял, что женщина после соития с прокаженным может остаться здоровой, но ее следующий любовник подхватит болезнь: холодность женского устройства означала, что сперма прокаженного останется в матке женщины, где превратится в гнилостные испарения. Когда член здорового мужчины вступит в контакт с этими испарениями, из-за жара его тела испарения впитаются в его открытые поры. Вскоре на гениталиях появятся язвы, которые затем распространятся по всему телу. В контексте тогдашних медицинских представлений опасения Арно по поводу свидания с секс-работницей были вполне оправданными.
К счастью для Арно и многих других, передаваемую половым путем проказу зачастую можно было вылечить.
Живший в XIV веке английский врач Джон Гаддесденский предлагал несколько мер предосторожности, которые мужчина должен предпринять после сношения с предположительно прокаженной. Он должен был как можно скорее очистить свой пенис — либо собственной мочой, либо уксусом с водой.
Затем нужно было подвергнуться интенсивному кровопусканию, а после него следовал трехмесячный курс очищения, растираний и лечения. Если профилактические меры не помогали, пациенту могло понадобиться одно из множества средств от опухших, зудящих или покрытых сыпью половых органов; средства эти приводились в медицинских трактатах или собраниях рецептур. В средневековом медицинском тексте «Тротула» отмечалось, что есть мужчины, «которые страдают от напухания мужского полового члена, имеют под крайней плотью множество отверстий и поражений».
Для снятия припухлости такому мужчине рекомендовались горячие припарки. Затем «мы промываем покрытую язвами или ранами крайнюю плоть теплой водой и обсыпаем ее порошком из древесной смолы и сухой древесной трухи или порошком из червей, розы и корней коровяка и черники».
Если принимать такие снадобья было, несомненно, неприятно, то хирургическое лечение, рекомендованное в XIV веке английским врачом Джоном Ардерном, было просто зверским. В одном из известных случаев в его практике «мужской ярд начал опухать после соития, из-за чего больной страдал от чудовищной боли и жжения, как бывает с мужчинами, когда они сильно ранены». Ардерн отрезал несчастному отмершую плоть лезвием, а затем нанес на рану негашеную известь — процесс был крайне болезненным, но, очевидно, принес исцеление.
И «Тротула», и Ардерн описывают признаки, указывающие на передающееся половым путем заболевания, а Ардерн вообще напрямую связывает симптомы своего больного с сексуальным контактом. Однако ни один из авторов открыто не обозначает свои целебные меры как метод лечения венерических болезней. Мужчина с распухшим членом вполне мог восприниматься своими современниками не как жертва инфекции, а как жертва вседозволенности.
Средневековые врачи считали избыток секса реальной медицинской проблемой. Бытовало расхожее мнение, что многие знатные особы умерли от половых излишеств.
Живший в XIV веке герцог Ланкастерский Джон Гонт, предположительно, «умер от разложения половых органов и тела, вызванных посещением женщин, — потому что он был великий прелюбодей». Сегодня его симптомы вызвали бы подозрение на венерическую болезнь, но его современники, судя по всему, видели сходство со случаем Ральфа I, графа Вермандуа. Этот живший в XII веке французский аристократ серьезно заболел вскоре после женитьбы на третьей жене. Во время выздоровления врач графа посоветовал ему воздерживаться от половых сношений, однако тот пренебрег предупреждением. Догадавшись об этом по моче Ральфа, доктор посоветовал графу привести свой дом в порядок, потому что через три дня он умрет, — прогноз оказался точным.
В соответствии со средневековым пониманием тела на основе системы четырех «соков», или «гуморов» (кровь, слизь, желчь и черная желчь), поведение этих мужчин сулило проблемы. Теория «соков» проистекала из идеи, что здоровье основывается на равновесии жидкостей в организме, а болезнь — это результат нарушения этого баланса. «Соки» уравновешивались, а здоровье поддерживалось за счет исторжения из организма различных жидкостей, включая семя. Регулярные сексуальные отношения были частью жизни мужчины, но ключевую роль играла умеренность. Избыток секса истощал тело, а в самых тяжелых случаях мог привести к смертельному исходу — граф Ральф удостоверился в этом на собственном горьком опыте.
С другой стороны, медицинские светила той эпохи полагали, что недостаток секса также представляет проблему: воздержание считалось вредным для здоровья, в особенности для молодых мужчин.
Длительный целибат означал удерживание избыточного семени, что дурно влияло на сердце, а это, в свою очередь, могло нанести ущерб другим частям тела. Живущий в безбрачии может испытывать такие симптомы, как головная боль, тревога, потеря веса, а в самых тяжелых случаях рискует умереть. Хотя в средневековом обществе воздержание высоко ценилось как духовная ценность, в медицинском понимании ханжа рисковал так же сильно, как распутник.
Французский король Людовик VIII, к примеру, упорно считал нужным хранить верность своей жене в Альбигойском крестовом походе 1209–29 годов. В народе считается, что его смерть была вызвана обусловленным этим решением воздержанием. Людовик — самая известная жертва гибели от целибата. А по мнению нормандского поэта XII века Амбруаза, безбрачие унесло жизни многих:
сразили более трех тысяч воинов
в ходе осады Акры,
но во всеуслышание пилигримов я провозглашаю,
что сотни мужей там погибли,
потому что воздерживались от женщин.
Они обуздывали себя ради любви к Господу.
Не воздерживайся они,
они бы не погибли.
Для большинства крестоносцев половое воздержание было (по большей части) временным неудобством, которое нужно было стерпеть до возвращения домой и воссоединения с женами. А вот для множества священнослужителей Европы целибат был пожизненным условием, и это ставило их перед тяжелым выбором.
Врач Томаса Бекета побуждал его отказаться от воздержания ради здоровья, ссылаясь на то, что жизнь в безбрачии несовместима с возрастом и характером епископа, однако святой ослушался совета своего лекаря. Бекет прожил еще много лет — и в конечном счете погиб смертью мученика от рук убийц. А вот другим епископам повезло меньше.
В XII веке неназванного диакона из Лувена, долгое время прилагавшего все старания для соблюдения обета безбрачия, рукоположили в том же графстве в епископы. В течение месяца он воздерживался от всякого рода половой жизни, но вскоре гениталии священнослужителя опухли, и он серьезно заболел. Семья и друзья призывали его в тайне «взять себе женщину», но бедняга был твердо намерен противостоять искушению. В считаные дни он скончался.
Те, кому грозил пожизненный целибат, могли прибегнуть к очевидному, на средневековый взгляд, лекарству.
Согласно теории «соков», все телесные жидкости являли собой переработанные формы крови — а потому общее происхождение делало их взаимозаменяемыми. Следовательно, для тех, кто хранит обет воздержания, регулярное кровопускание считалось необходимым.
Рутинное истечение крови широко использовалось в средневековых монастырях с целью уравновесить жидкости в телах монахов и таким образом сократить риск непреднамеренного излияния семени. Сопровождаемые рыданиями молитвы, которые были в почете у особо набожных, также могли служить заменой половому сношению — кровь вместо порождения семени преобразовывалась в слезы. Также для тех, кто желал практиковать длительное воздержание, считались полезными банные процедуры и физические упражнения — в ходе них выделялся пот.
В дополнение к мерам, направленным на выделение излишков, практикующий целибат мужчина должен был следить за тем, что попадает в его тело, — считалось, что диета напрямую связана с сексуальным здоровьем. Проблема включала три уровня. Во-первых, близость гениталий к желудку означала, что первые могли согреваться пищей и вином, которые содержал последний, — вызывая жар, который свойствен мужской природе и необходим для производства семени.
Во-вторых, сперма считалась продуктом полностью переваренной пищи — особенно благоприятными для нее народ считал мясо и яйца. И наконец, некоторые продукты (включая бобы) вызывали вздутие, что, в свою очередь, порождало эрекцию.
Все вместе эти предпосылки превращали застольные излишества в настоящую беду для священнослужителей. Множество средневековых авторов излагали истории о монахах, которые грешили чревоугодием, а затем испытывали острое половое влечение — вместе с практически непрерывным излиянием семени.
С другой стороны, знание — сила, и религиозные мужчины могли прибегать к посту в качестве практической стратегии по ограждению себя от угроз здоровью, связанных с воздержанием. Мужчине, который стремился избегать сексуальных связей и при этом поддерживать хорошее самочувствие, рекомендовалось регулярно голодать и соблюдать диету, которая состояла главным образом из холодных блюд и напитков, которые «подавляют и сгущают семя и гасят похоть». Соленая рыба, маринованные овощи и холодная вода почитались как особенно пригодные для питания монахов.
Вдобавок некоторые авторы медицинских текстов советовали мужчинам, которые желают воздерживаться от половых сношений, анафродизиаки — средства, подавляющие сексуальное влечение.
Живший в XI веке врач Константин Африканский рекомендовал чай из руты, вечнозеленого кустарника. Употребление руты, писал он, «высушит семя и убьет желание соития». Два века спустя Петр Испанский (единственный врач, который стал папой римским!) тоже рекомендовал руту — или, как вариант, в течение сорока дней пить сок кувшинки.
В XIV веке Майно де Майнери, услугами которого пользовались два епископа, включил советы по анафродизиакам в свой трактат Regimen Sanitatis: желающему подавить похоть он советовал «все холодное», например чечевицу и чечевичный отвар с семенами цветной капусты, а также кувшинку, семена латука и едкий отвар латука плюс семена портулака. Одновременно хранить обет безбрачия и сохранять хорошее здоровье было непросто, но для тех, кто был готов вести жизнь, где главная отрада — это молитва и овощной отвар, нет ничего невозможного.
И хотя герои самых известных случаев смерти от воздержания — это мужчины в лоне церкви, женщины по-своему тоже страдали от этой медицинской проблемы.
Согласно тогдашней теории медицины, необходимое для зачатия семя вырабатывают оба пола — и, подобно сперме, женское семя нужно извергать из себя во время регулярного совокупления. У женщины, которая не вела половой жизни, семя удерживалось в теле; накопившись, оно вызывало «удушение матки».
К признакам этого состояния относили обмороки и одышку, в самых тяжелых случаях этот синдром мог привести к смерти. Для женщин, как и для мужчин, лучшим способом избежать смерти от воздержания было вступление в брак и регулярные, одобренные церковью половые сношения. Если это было невозможно, имелся ряд полезных средств, включая диету и уксусные свечи. Однако некоторые врачи советовали довольно возмутительную альтернативу — мастурбацию.
Нет ничего удивительного в том, что средневековая церковь с неодобрением относилась к этой практике: в большинстве «пенитенциалов» (справочников для духовников) мастурбация рассматривалась как грех, и предполагалось суровое наказание — обычно 30 дней поста (а в иных случаях и два года). С другой стороны, самоудовлетворение располагалось в нижней части иерархии сексуальных грехов, и духовникам дозволялось делать послабления тем, у кого не было иного источника для выпуска своих страстей (сюда относилась и холостая молодежь).
Эта оговорка отражает осведомленность церкви в вопросах медицины: невозможно было игнорировать тот факт, что начиная с Галена светила медицины рекомендовали мастурбацию в качестве профилактического средства — как мужчинам, так и женщинам.
Более поздние средневековые врачи редко когда были так же недвусмысленны, как Гален и другие античные целители. В медицинских трактатах позднего Средневековья редко упоминалась мужская мастурбация. Женщинам, у которых не было регулярных половых сношений, они предлагали множество видов лечения, включая стимуляцию половых органов (самой пациенткой или врачом).
Такие методы в особенности подходили женщинам, страдавшим от «удушения матки». Если женщина не могла выйти замуж (или, к примеру, была монахиней) и ее жизни угрожала непосредственная опасность, единственным решением считался генитальный массаж, и к нему можно было прибегнуть, не впадая в грех.
Джон Гаддесденский полагал, что таким женщинам следует лечить свое «заболевание» путем упражнений, заморских путешествий и лекарств. «Однако если у больной случается обморок, акушерка должна ввести ей в матку палец, обмазанный маслом лилии, лавра или нарда, и решительно им вращать».
Другие авторы медицинских текстов, включая церковных, вторили наставлениям Джона Гаддесденского. Живший в XIII веке доминиканец Альберт Великий много писал о здоровье человека. Он утверждал, что некоторым женщинам нужно «использовать свои пальцы или другие орудия для раскрытия лона, чтобы из-за толчков вышла жидкость, а вместе с ней и жар».
Альберт полагал, что этот образ действий не только решит женские проблемы со здоровьем, но и умерит стремление больной к совокуплению — поскольку ее «пах будет охлажден и она станет более целомудренна». Соображение о том, что женская мастурбация предотвращает менее социально приемлемые формы половой жизни, способствовало тому, что некоторые средневековые медики относились к ней со снисхождением.
Как и в случае полового сношения, самоудовлетворению следовало предаваться умеренно.
Альберт Великий повествовал о похотливом монахе, который плохо кончил: «возжелал» красивую женщину 70 раз до прихода зари, после чего преставился. Вскрытие показало, что его мозг сморщился до размера граната, а глаза были раскрошены.
Такая смерть отражала одну из жутких реалий средневековой жизни: грех был лишь одной из множества связанных с сексом опасностей.
Задолго до появления в конце XV века в Европе сифилиса половое здоровье вызывало масштабное беспокойство. Считалось, что проститутки и их клиенты рискуют подхватить проказу — вызывающая ужас перспектива для Арно и множества других. Однако заразные болезни были не единственной бедой. Арно поклялся, что больше никогда не переспит с женщиной, но от секса в целом не отрекся. Вместо этого он признал, что «с целью хранить обет стал осуществлять надругательства над маленькими мальчиками».
Тогда это решение было таким же отвратительным, каким оно видится нам сейчас. Оно также отражало широко распространенное убеждение в том, что половая жизнь в том или ином виде медицински необходима большинству взрослых людей, и перекликалось с опасениями о том, что безбрачие в духовной среде подтолкнет священников к пороку. В смысле секса средневековый человек стоял перед непростым выбором: как сохранить жизненно важное телесное равновесие — без того, чтобы подвергнуться либо болезни, либо греху?
Снижение популярности медицины «соков» и перемены в религиозных убеждениях сняли часть волнений, которыми терзались Арно и другие жители средневекового мира. Однако изменилось не все. В центре современного секс-дискурса — по-прежнему соображения здоровья, общественное давление и индивидуальные склонности. Как и в Средние века, в XXI веке секс — это одновременно и удовольствие, и проблема.
Автор публикации
