Источник:
Никто не знает, где и как быстро будет распространяться новый вирус. Трудно рассчитать риски, и лишь по прошествии времени можно будет понять, была ли реакция на коронавирус чрезмерной или недостаточной. Учитывая эту неопределенность, реакция мира на эпидемию так же важна, как и природа патогена. Определяя методы реагирования на коронавирус COVID-19, следует руководствоваться опытом прошлых вирусных эпидемий.
В 2009 году от эпидемии свиного гриппа погибли сотни тысяч человек, в основном в Африке и Юго-Восточной Азии. Но в Европе, где угроза была сравнительно небольшой, СМИ ежедневно обновляли число погибших и число потенциальных заражений. В Соединенном Королевстве правительство предсказало, что от этой болезни могут умереть до 65 000 граждан. В итоге погибло менее 500 человек.
Как и ожидалось, такая ежедневная отчетность вызывала страх и побуждала политиков принимать поспешные, необдуманные решения — такие как накопление лекарств — без изучения доказательств. Все внимание было обращено на новый, неизвестный вирус, а не на защиту людей от более смертоносных угроз, таких как сезонный грипп, который в 2009 году убил в несколько раз больше людей, чем свиной. Это все еще происходит, что стало бы очевидно, если бы СМИ ежечасно обновляли статистику погибших от гриппа.
Точно так же миллионы людей, особенно в развивающихся странах, умирают от малярии и туберкулеза каждый год. И только в Соединенных Штатах от внутрибольничных инфекций ежегодно умирает около 99 000 пациентов. Тем не менее, эти несчастные люди остаются почти без внимания.
Психологический принцип, который заставляет нас бояться свиного гриппа, птичьего гриппа или COVID-19, но не гриппа в целом, называется страхом перед лицом опасности. Легко вызвать страх в ситуациях, в которых многие люди умирают в течение короткого промежутка времени, такие как авиакатастрофы или эпидемии. Но когда столько же или больше людей умирают в течение более длительного периода времени — как в результате дорожно-транспортных происшествий или сезонного гриппа — трудно напугать население до того, чтобы пристегнуть ремни безопасности или сделать прививку.
Рассмотрим парадигматический «вирус тысячелетия»: терроризм. После травмирующих событий 11 сентября 2001 года многие американцы отказались от самолетов в пользу наземного транспорта. Согласно оценкам, за год после нападения еще 1500 человек погибли в ДТП, отказавшись от перелета из-за потенциального риска – это намного больше, чем общее число пассажиров, находившихся на четырех захваченных самолетах.
Террористы наносят несколько ударов. Результаты первого — очевидны. Второй же приходится по сознанию людей – порождая страхи, которые заставляют выпрыгивать из котла прямо в огонь. Этот второй удар может быть дорогостоящим. За два года после терактов 11 сентября экономика США потеряла более $100 миллиардов из-за снижения объемов пассажироперевозок, приостановки деятельности и отмены мероприятий. Федеральное правительство потратило полтриллиона долларов на усиление безопасности, и американский народ согласился на ужесточение контроля со стороны государства как условие их безопасности.
Мы несоразмерно боимся не только террористов. Еще в 2009 году египетское правительство приказало убить всех свиней в стране, хотя там еще не было зарегистрировано ни одного случая заболевания свиным гриппом. Правительство просто использовало страх перед опасным риском ради преследования христианского меньшинства.
Сегодня азиатские меньшинства в США и Европе расплачиваются за COVID-19. Граждане азиатского происхождения воспринимаются с подозрением, и китайские рестораны от Берлина до Сан-Франциско сообщают о падении бизнеса на 50% и более, поскольку клиенты избегают их. И, конечно, средства массовой информации заинтересованы в том, чтобы звонить в колокола и держать нас приклеенными к своим страницам, платформам, программам и подкастам.
К счастью, непропорциональный страх перед вещами, которые вряд ли нас убьют, не заложен в наш мозг. Вот почему грамотная оценка риска так важна. Нас нужно учить математике неопределенности, то есть статистическому мышлению. Как умение читать позволяет людям понимать тексты, так и статистическое мышление позволяет нам понимать риски, с которыми мы сталкиваемся, и управлять ими.
Частью грамотности о рисках является изучение того, почему мы боимся того, чего боимся. На самом деле понимание неопределенности и психологии идут вместе. Это может помочь общественности задавать правильные вопросы, а политикам — принимать правильные решения.
Например, когда распространялся свиной грипп, многие правительства следовали советам Всемирной организации здравоохранения и накапливали Тамифлю, препарат, который продавался для защиты от тяжелых последствий гриппа. Тем не менее многие эксперты-советники ВОЗ имели финансовые связи с производителями лекарств, и до сих пор нет доказательств эффективности Тамифлю. США потратили более 1 миллиарда долларов, а Великобритания — более 400 000 фунтов (522 000 долларов) на это лекарство — деньги, которые вместо этого можно было бы инвестировать в улучшение здравоохранения.
Даже при большей грамотности в отношении риска большинству политиков потребуется значительная смелость, чтобы действовать на основе доказательств, а не из-за страха. Но это именно те лидеры, которые нам нужны и которых мы бы уважали.
Достижение глобальной грамотности дало бы каждому возможность приблизиться к таким ситуациям как эпидемия COVID-19 с более холодной головой. В этом году новый вирус не будет последним. В качестве первого шага к противостоянию предстоящим вспышкам мы должны научиться жить с неопределенностью, а не позволять ей оставаться в плену.
Автор публикации
